Часы без стрелок - Страница 3

А потом он почувствовал, что его окружает пустыня, хотя повседневная жизнь текла по-прежнему. Жене он ничего не сказал, боясь, что несчастье их снова сблизит; супружеская любовь давно выродилась в родительские заботы. В тот год Эллен поступила в среднюю школу, а Томми исполнилось восемь лет. Марта Мелон, энергичная женщина с проседью в волосах, была хорошей матерью и вносила свой вклад в семейный бюджет. Во время депрессии она стала печь на продажу торты, и тогда это казалось Мелону правильным и уместным. Но она продолжала этим заниматься и потом, когда аптека избавилась от долгов, стала поставлять другим аптекам аккуратно упакованные бутерброды со своим именем на обертке. Марта хорошо зарабатывала, могла дать детям приличное образование и даже приобрела акции компании «Кока-кола». По мнению Мелона, это было уже чересчур: люди скажут, что он не может содержать семью, — его самолюбие было ущемлено. В одном он был непреклонен: он отказывался доставлять ее товары покупателям и запрещал жене и детям их разносить. Миссис Мелон подъезжала к дому заказчика, а служанка — прислуга в доме Мелона всегда была чуть моложе или чуть старше, чем у других, и получала меньше жалованья, чем другие, — выносила из машины торты или сандвичи. Мелон не мог понять перемены, которая произошла с его женой. Он женился на девушке в шифоновом платье, которая упала в обморок, когда по ее туфле пробежала мышь, и каким-то чудом эта девушка превратилась в седую домохозяйку, которая обзавелась своей торговлей и вдобавок еще акциями «Кока-колы». Он жил теперь в каком-то безвоздушном пространстве, куда лишь доплескивались домашние заботы: разговоры об экзаменах в средней школе, о публичном выступлении Томми, игравшего на скрипке, о семиэтажном свадебном торте, — все эти повседневные хлопоты вертелись вокруг него, как опавшие листья на поверхности водоворота, и почему-то его не затрагивали.

Несмотря на свое недомогание, Мелону не сиделось на месте. Он бродил без цели по улицам, по убогим шумным трущобам возле хлопчатобумажной фабрики, по негритянскому кварталу или той части города, где в домиках с постриженной лужайкой жили люди с достатком. Во время этих прогулок у него был вид рассеянного человека, который все время что-то ищет, но уже забыл, что потерял. Часто он без видимой причины вытягивал руку и дотрагивался до первого попавшегося предмета; он мог свернуть с пути, чтобы потрогать уличный фонарь или пощупать кирпичную стену. Тогда он останавливался, уставившись в пространство, и долго стоял в каком-то забытьи, мрачно разглядывая зеленый вяз или отколупывая от ствола кусочки черной как смоль коры. И фонарь, и стена, и дерево будут стоять, когда он умрет, — мысль эта казалась ему омерзительной. А больше всего смущало его то, что он никак не мог поверить в реальность смерти, и от этого противоречия все казалось ему нереальным. Порою Мелону чудилось, будто он бродит вслепую в каком-то нелепом, несообразном мире, в котором нет ни порядка, ни смысла.

Мелон стал искать утешения в церкви. Когда его особенно мучила призрачность как бытия, так и небытия, его поддерживала мысль о том, что первая баптистская церковь, уж во всяком случае, вполне реальна. Это была самая большая церковь в городе, она занимала полквартала в центре и стоила не меньше двух миллионов долларов. Такая церковь должна быть реальна. Столпы этой церкви — люди зажиточные, отцы города. Агент по продаже недвижимости и один из самых ловких дельцов в городе, Батч Хендерсон, был там дьяконом и ни разу за весь год не пропускал службы, а разве станет такой человек, как Батч Хендерсон терять время и силы на что-нибудь нереальное? Да и другие дьяконы были ему под стать: председатель правления нейлоновой ткацкой фабрики, член правления железной дороги, хозяин самого большого универмага — все солидные, ловкие дельцы, которые никогда не ошибались. А они верили в церковь и в загробную жизнь. Даже Т. Ч. Уэдвелл, один из основателей фирмы «Кока-кола» и мультимиллионер, и тот оставил церкви на пристройку правого крыла пятьсот тысяч долларов. У Т. Ч. Уэдвелла хватило прозорливости поверить в будущее «Кока-колы», а если он поставил на церковь полмиллиона долларов в своем завещании, выходит, что он верил в церковь и в загробный мир. Человек, который всегда вкладывал деньги в выгодные предприятия, вложил их в бессмертие. Наконец, сам Фокс Клэйн был там членом приходского совета. Старый судья и бывший конгрессмен, честь и слава штата и всего Юга, часто ходил в церковь, когда жил в городе, и громко сморкался, если пели его любимые гимны. Фокс Клэйн был человеком верующим, и Мелон хотел в этом ему подражать, так же как он подражал старому судье в политических взглядах. И Мелон стал прилежно посещать церковные службы.

В начале апреля доктор Уотсон произнес воскресную проповедь, которая произвела на Мелона глубокое впечатление. Священник говорил простецким, народным языком и любил брать примеры из коммерческой или спортивной жизни. Проповедь в то воскресенье была посвящена спасению души, которая кладет смерть на обе лопатки. Слова гулко отдавались под сводами, а витражи бросали цветные блики на паству, Мелон сидел прямо, жадно слушал и все время ждал откровения. Проповедь была длинной, но смерть по-прежнему оставалась загадкой, и, когда душевный подъем прошел, Мелон почувствовал себя обманутым. Разве можно класть смерть на лопатки? Это все равно что целиться в небо. Мелон вглядывался в голубое безоблачное небо, пока у него не заболела шея, а потом быстро зашагал к себе, в аптеку.